Суали и Дима: о вейкборде, путешествиях и выходе из зоны комфорта

Со Суали мы познакомились в 2007 году, когда она приехала в Нижний Новгород учиться на филологическом факультете. Тогда мы вместе преподавали французский язык в Альянс Франсез. С тех пор прошло 12 лет, сейчас она живет в Париже с дочкой Ниной и мужем Димой. Он приехал во Францию из России 10 лет назад, нашел работу, а теперь и получил французское гражданство.

Мы пьем чай в уютной гостиной Димы и Суали, где всегда рады друзьям, где угощают то бретонскими блинами (родители Суали – из Бретани), то русскими пельменями. Холодильник облеплен магнитами из разных уголков мира. У стены отдыхает доска для серфинга, раскрашенная Суали. У окна – швейная машинка, на которой она недавно закончила очередную юбочку для дочки. За окном шумит вечерний Париж.

Началось их знакомство в Москве, перед отъездом Димы во Францию. Суали осталась в России, их пути разминулись, и она забыла своего нового знакомого.  Вторая встреча произошла пару лет спустя, уже в Париже.

Дима: У нас с другом есть катер. Этот друг – знакомый знакомого бывшего коллеги Суали в Москве. Он как-то предложил ей: «Мы с компанией собираемся кататься на катере, хочешь поехать с нами?»

Суали: Когда мой знакомый предложил покататься на вейкборде, я даже не знала, что это такое. Погуглила – ок, это интересно, можно попробовать. В первый раз  я отказалась: встреча в субботу в 7 утра – это слишком рано, простите. Мой приятель позвал меня во второй раз, и, к собственному удивлению, я ответила «Давай». Тогда мы «познакомились» — с моей точки зрения — с Димой. Конечно, я его не узнала, потому что это были совсем другие обстоятельства, другое место. Я  совершенно не умела кататься на вейке, сразу показала все свои недостатки – я была в шлеме, волосы торчали в разные стороны. Мы тогда разговаривали только на русском, а с парижскими друзьями Дима уже начал говорить по-французски.

Дима: В какой-то момент  я оказался один в компании с семью французами, и у меня просто не было выбора.  Мы стали играть в игру «Кто я», когда тебе на лоб наклеивают листочек с именем персонажа, и нужно его угадать – очень популярная игра. Тогда я и перестал бояться французского, а до этого говорил все время на английском.

Суали: Мы были во французском окружении, поэтому начали говорить на французском, но мне было очень приятно общаться на русском. Правда, Дима все время поправлял меня, так что было непросто говорить с ним. Он предложил мне встречаться раз в неделю и разговаривать на двух языках, потому что мы оба хотели практиковаться. Помню, что я приходила уставшая после работы, а Дима всегда готовил темы для обсуждения.

Дима: Например, что означает та или иная поговорка или выражение. Допустим, «когда рак на горе свистнет».

Суали: Я это выражение совсем не знала.

Дима: Это просто способ начать, потому что когда у тебя есть какая-то тема на французском и на русском языке, дальше уже разговор должен насыщаться сам по себе.

Суали:  В общем, у нас было совместное времяпрепровождение: катер с друзьями  и языки – французский и русский. Так начались наши отношения.

Конечно, когда мы начали встречаться, Дима был более романтичным, чем мои французские знакомые. Например, он помогал мне надеть пальто, открывал передо мной дверь, приглашал меня в ресторан. Я же привыкла к отношениям с французами, когда каждый платит отдельно, если вы идете в кино, в театр или в кафе. Это не лучше и не хуже, это просто по-другому. Во Франции женщина демонстрирует свою независимость, когда платит сама за себя. Иметь два отдельных счета в паре – это способ поддерживать отношения двух равных людей. Мне кажется, что мужчина ощущает на себе некоторое социальное давление, когда знает, что он должен материально обеспечивать двоих. Кроме того, с  одной стороны, женщине приятно, когда на первых свиданиях мужчина приглашает ее в ресторан, с другой стороны, психологически она может ощущать, что что-то ему должна. Конечно, каждая пара функционирует по-разному, как в России, так и во Франции. И все-таки, когда я жила в России, мне очень понравилась галантность русских мужчин: они открывают перед тобой дверь, помогают выйти из автобуса – и это действительно приятно.

Со временем мы с Димой создали нашу собственную культурную среду. То есть мы уже не замечаем, что именно в нашей паре соответствует русской культуре, а что – французской. Это что-то, что соответствует каждому из нас, нашей индивидуальности. Мы оба владеем и русским, и французским языками.  Мы не отдаем себе отчета в том, на каком именно языке общаемся в тот или иной момент, и можем говорить одновременно на обоих языках. Мой опыт проживания в России, а также тот факт, что Дима уже некоторое время находился во Франции до нашей встречи, помогли нам понять друг друга.

Мне показалось интересным такое наблюдение:  в начале отношений трудно интерпретировать некоторые особенности твоего партнера. Ты задаешься вопросом: почему он так себя ведёт — проистекают ли эти черты из его культурных различий или же из его характера. Некоторые особенности легче принять, предполагая, что их причиной является различие культур.

Дима: Я думаю, наши различия были связаны не с разницей культур, скорее это было противостояние семейных привычек наших родителей. Кстати, то, что мы —  интернациональная пара – это плюс для нашей дочки: она будет говорить как минимум на двух языках.

Суали: Моя любовь к путешествиям связана с мыслью о том, что я не могу изменить мир, но могу хотя бы попытаться его исследовать.

Между прочим, опыт путешествий у нас с Димой совершенно разный. Дима подолгу жил (8 – 10 лет) в нескольких местах: сначала — в Когалыме в России, потом –   в Москве, и потом – во Франции. При очередном переезде он не знал, насколько уезжает.

Мой же опыт путешествий – это опыт экспата: я провела детство в Пакистане. Мы с родителями жили за границей 20 лет,  но были уверены, что вернемся во Францию. Уезжая, я каждый раз знала, сколько времени пробуду в другой стране: 1 год в Нижнем Новгороде – время учебы, 2 года в Москве — длительность рабочего контракта. Мне было легче адаптироваться, чем Диме, поскольку мое путешествие имело начало и конец.

Поэтому можно сказать, что Дима – путешественник в более широком смысле, чем я. Я посетила больше мест, но менее глубоко познала их по сравнению с Димой.

До приезда в Нижний Новгород я не так много жила во Франции, поскольку большая часть моего детства прошла за границей, в основном  в Пакистане. Я решила приехать в Россию, потому что когда-то провела три года в Ташкенте с родителями, и в этот период там было много русских. Я начала учить новый язык и открыла для себя русскую культуру. Повзрослев, я  захотела углубить свои знания. Поездка в Россию была для меня способом снова пережить ощущения, испытанные в детстве, когда я погрузилась в русскоговорящую среду.

Меня удивил контраст между  поведением русских с незнакомыми и с друзьями: с того момента, когда человек в России решает стать твоим другом, он одаривает тебя невероятной душевной теплотой. Во всяком случае, таков мой опыт. Во Франции отношения между людьми более ровные, нет такой разницы между отношениями дома и в общественных местах. С одной стороны, во Франции проще подружиться, но и отношения не будут настолько близкими, как в России. С другой стороны, на улице и в общественных местах люди, как правило,  вежливые, говорят «здравствуйте, спасибо, пожалуйста».

Дима: С одной стороны, французы более открытые для новых знакомств, с другой — у них нет потребности излить душу, как это делают русские, когда попадают в твой внутренний круг и становятся твоими лучшими друзьями: нужно же куда-то деть эмоции, нужно реализовать потребность социального общения.

Суали: Живя в Москве, два года я была окружена французами и франкофонами, и в своей повседневной жизни говорила по-французски. В Нижнем Новгороде у меня был другой опыт, который меня больше впечатлил:  я была полностью погружена в ежедневную жизнь русского города. У меня были друзья-иностранцы, с которыми мы время от времени встречались, но большую часть времени я говорила по-русски и общалась с русскими. Нижний Новгород позволяет, в отличие от Москвы, лучше прочувствовать жизнь в России. Москва же больше похожа на великолепную витрину.

В Нижним Новгороде моя жизнь не так уж сильно отличалась от студенческой жизни во Франции. Я ходила каждый день на занятия русского языка, и на уроки журналистики на филфаке. Правда, на лекциях я почти ничего не понимала, но это позволяло мне практиковаться. Два раза в неделю я преподавала французский в Альянс Франсез. Во втором семестре я проходила практику в городской администрации. И в свободное время встречалась с друзьями, мы ходили в кафе и пили пиво на улице – пожалуй, в отличие от студентов во Франции, чаще пили пиво на улице, чем в баре.

У меня сразу сложилось впечатление, что русский образ жизни имеет намного больше сходства с французским, чем мне представлялось. Французу легко интегрироваться в России, и русские доброжелательно относятся к Франции. Люди вокруг меня знали Пьера Ришара и прочитали больше французских книг, чем я. Также как и во Франции существует интерес к России. Несмотря на то, что в шестидесятые годы французы с опаской относились к коммунистическому режиму, многие знакомы с русской литературой, например, с произведениями Толстого и Достоевского. Правда, русское кино мало известно во Франции. В целом, русские люди ассоциируются с культурой и с  достоинством.

Дима: Французы с любопытством относятся к русским. Правда, если ты не говоришь по-французски, то этот интерес быстро затихает. Сейчас, когда я говорю по-французски, отсутствие лингвистических барьеров позволяет легче начать общение.

Суали: Дима приехал во Францию и начал работать со знанием английского, французским он на тот момент не владел совсем. У него был опыт работы программистом в Москве в течение четырех лет. Приехал по личным причинам, и совсем не представлял, на что будет похоже его будущее и как он будет искать работу.

Дима: Может быть, именно резкие перемены позволили мне не стоять на месте. У меня не осталось выбора, нужно было двигаться вперед. Чтобы адаптироваться при смене страны, нужно продолжать учиться.

Суали: А также оставаться любознательным и стремиться понять страну, в которой ты живешь. У каждого своя манера познавать страну: кто-то пытается понять ее политическое устройство, кто-то – точку зрения местной прессы, внутреннюю политику, а кто-то изучает язык или интересуется местной кухней. Главное – это проявлять любознательность, а значит —  иметь гибкость сознания, поскольку в процессе познания мы сталкиваемся с чем-то неизвестным, что мы должны принять. Но это не подразумевает отказ от своей натуры, а лишь интеграцию нового элемента в свое мышление.

Тому, кто решил переехать во Францию, я бы посоветовала выучить французский. А также  изучить административные вопросы, поскольку соблюдение административных процедур — это непросто. Например, чтобы приехать учиться во Францию, нужно пройти через выбор вузов, через процедуру Кампюс Франс, через получение визы. Нужно быть терпеливым и иметь огромное желание.

Дима: Нужно выполнять административные требования очень точно, перестать думать и просто буквально следовать инструкции. Например, раз написано «счет за электричество или за газ, полученный не ранее, чем за три месяца до дня подачи заявки», то, если у тебя будет три месяца плюс один день, или если это не газ, а телефон, то документ не возьмут.

Я не задавался целью переехать именно во Францию, это могла бы быть и другая европейская страна. Переезд был обусловлен поиском  более комфортной жизни. Конечно, уезжать – страшно, и это нормально. Этот страх должен стать конструктивным, он должен подтолкнуть к работе над собой, к улучшению своей ситуации. К переезду во Францию я никак не подготовился, и это было не самой лучшей идеей.  Не советую переезжать в страну, на языке которой ты не говоришь и где у тебя нет работы. Хотя это именно то, что я сделал, но мне просто повезло.

Суали: Я думаю, что это благодаря удаче, а также твоей улыбке. Жизнь улыбается тебе в ответ. Конечно, был элемент везения: друг увольнялся, он порекомендовал тебя, как это часто бывает.

Дима: Думаю, все люди имеют одинаковое количество удач и неудач. Просто одни умеют пользоваться позитивными случайностями, а другие замечают только негативные.

Суали: Мне кажется, что тебе помогло то, что ты жил настоящим моментом. Люди часто думают о том, что произойдет, и, соответственно, волнуются. Я бы на твоем месте все время думала «как же я найду работу», «как же я выучу язык». А ты не мучил себя такими мыслями, и решения нашлись.

Стоит добавить все-таки, что профессия Димы очень востребована во Франции. Дима – программист, он обладал навыками универсального языка программирования. Может быть, для специалиста в другой сфере важно более уверенно владеть французским и стоит приехать для начала в качестве студента.

Дима: Самым сложным при приезде во Францию было отсутствие общения из-за незнания языка. Было тяжело осознавать, что ты недостаточно владеешь языком, чтобы излагать свои мысли. У меня есть друзья, которые годами живут во Франции, но не говорят по-французски, потому что им это не нужно – они общаются на английском на работе и на русском дома. У меня же не оставалось выбора, поскольку мои коллеги не говорят по-английски.  Мне понадобилось два года, чтобы начать говорить по-французски, а через три года я уже говорил свободно.

Привыкнуть к жизни во Франции было легко. Мне кажется, сложнее адаптироваться французу в России, чем русскому во Франции. Думаю, что работать во Франции проще — наличие минимальной оплаты труда и социальных гарантий формирует более  достойные отношения в обществе.

Я скучаю по семье, по друзьям, но это все. Я готовлю русские блюда – борщ, пельмени. Но не потому, что мне чего-то не хватает, просто для меня это способ поделиться с французами русской культурой. Для меня это один из способов общения.

Сейчас я получил французское гражданство. Для меня это — всего лишь административная процедура, благодаря которой мне не нужно больше ходить в префектуру. Это технический вопрос. У тебя стабильная зарплата, ты живешь во Франции 7 лет, платишь налоги – кому, если не тебе, дадут гражданство. На основе статистики ты можешь определить, дадут ли тебе положительный ответ.

Суали: Я думала о том, как Дима ответит на вопрос «Откуда ты»?, когда мы будем находиться за границей. Будет ли он говорить, что француз? В итоге Дима отвечает – «из России», а  я – «из Франции».

Сейчас мы готовимся к переезду в Сербию на три года в связи с работой. Я рада, что мы сможем открыть  новую страну, незнакомую нам обоим. Этот опыт может нас еще больше сблизить: мы будем оба иностранцами.

Дима: Вместе с тем, это не Евросоюз, поэтому там будет интересно. Это пророссийская страна, поэтому я тоже там себя буду чувствовать комфортно. Она находится географически между Россией и Францией. Это мягкий выход из зоны комфорта.

2 комментария